Моя сознательная жизнь протекла с этим человеком. Я был женат на нем, но встречал его только когда выходил из дома. Ненавижу его, но слышу его голос каждую ночь. Этот человек меня раздражает и возмущает, но вы меня заставили его знать. Это Азис. Показываю вам синдром Азис, а не певец Азис. Потому что синдром Азис это часть моей жизни. Уж сильно ненавидите одно существо, а включаете его пока я сплю. Ненавидеть точно Азиса, но голосовать за него своими копейками. Не могу его ненавидеть, просто не понимаю почему вы его любите. И поэтому делаю фильм о нем. Дамы и господа, Азис!

— Что это за символ за тобой?
— Ну, как уберем мой клип «Хоп», символ который находится на моей промежности в видео. То есть мигает все время. Серп и молот. Что это? Символ прошлого, одного устройства которому мы свидетели сейчас в Северной Корее. То что мы видим, эти кадры в которых они плачут за своего Гитлера, так скажем, для меня это так, потому что он диктатор, лгун, человек который обманывает свой народ, говоря, что все остальные вне его мира неправильные и плохие. Так вот. Как-то так ассоциирую с Северной Кореей и Болгарией раньше.
— Северной Кореей и Болгарией раньше. А ты где был в то время, когда был тоталитаризм?
— Здесь в София, в Болгария.
— Что делал?
— Ну, я был..в то время, сейчас скажу, восемьдесят и девятый год скажем..
— Где был десятого ноября?
— Десятого ноября я был в Берлине. Мы были эмигрантами с родителями.
— Ты уже избежал это. Все равно. Ты когда родился в общем то? Вспомним.
— Семьдесят восьмой, седьмого марта.
— Семьдесят восьмой.
— Да.
— Ты застал пленумы, те..
— Конгрессы. Я рисовал в блокнотике детские..
— Что рисовал в блокнотике?
— Помню что был..какой был конгресс..Господи..Седьмой конгресс БКП или одиннадцатый. Одно из двух. Думаю там была римская пятерка.
— И еще две черточки.
— Да, две черточки. Мы это все рисовали. Было задано как домашнее задание сделать свой плакат, так скажем.
— Значит ты застал и смерть Брежнева?
— Не помню.
— Переживал?
— Ага! Точно также как плакали корейцы по своему лидеру, так и я плакал по Брежневу.
— Не, не помнишь Брежнева?
— Нет, конечно, что я не помню. Но знаю, знаю как выглядит один светловолосый, взрослый мужчина, который тоже был диктатором по своему.
— По своему диктатором. Опять ты нежен с ними. Помнишь коммунизм и социализм? Ту эпоху.
— Думаю, что много людей страдают по тому времени, которое прошло, то есть как ты сказал – социализм. Люди хотят вернуть этот социализм только потому что тогда не были голодны. Из-за обычного голода готовы быть рабами кому-то.
— Из-за хлеба?
— Из-за тупого хлеба. В смысле он не тупой, он очень важен, но ради того чтобы набить себе живот они согласны чтобы и дети жили как заключенные.
— А воспоминания есть с того времени? Детский сад, школа..
— Конечно.
— Пионер. Ты был пионер?
— Я был чавдарче. Думаю что я не успел прийти к красному галстуку. А! К синему!
— Ты был чавдарче, это была синяя..
— Чавдарче, да. Точно. «Рапорт сдан – рапорт принят». Эти вещи мне знакомы потому что нас заставляли так говорить в школе, прям как в армии. У нас была отрядная, такая мужественная. Вот! Сейчас если подумать мне казалась мужественнее, без понятия..
— Воспоминания?
— У меня много воспоминаний. Помню, что все были одеты одинаково. Было одно темно-коричневое, темно-синее, о свитерах говорю. А сейчас вспоминаю когда мы отправлялись в школу и мамы покупали новую одежду для нового сезона. Видишь какое слово из современных. Сезон. И было темно-синее, темно-коричневое и бордовое, такое матовое между черным и красным. Не было никаких цветных вещей, не было ярких, не было камешков, шипов, не было. Ничего не было. В магазине было три цвета. Все было серое, коричневое, грязно зеленое..
— Не было и..
— Не было розового, не было..
— Не было геев.
— По крайней мере мы не знали об их существовании, потому что если скажем что не было геев, будем звучать как одна иранская страна в которой сказали – у нас таких нет.
— Да. А знаешь? Я сейчас тебе скажу свою историю. Я когда был маленький узнал, что за 50 левов можно было сдать гея в милицию и тебе дадут 50 лева.
— Если сдашь или съешь?
— Сдашь! Расскажешь про него.
— Да и правда платили?
— Не, это была детская легенда, городская легенда.
— Да, явно какие-то важные люди были эти геи, что был такой лов на геев. (?) ловят ведьм.
— Было. Ты ведь знаешь о Парцалеве..
— Про ту историю о Парцалеве я знаю только, что..Не думаю что кто-то из его приближенных не знал, напротив, все знали.
— Какие приближенные? Чьи?
— Его друзья, коллеги. Он же был на эстраде.
— И его сдали, против него был суд.
— Так. Я знаю о суде в котором он сказал не занимайтесь нашими задницами. Ради наших задниц ли собрались. Так что, не стеснялся его сказать и в суде.
— Но не было такова. То что ты делаешь сейчас, тогда было..
— Значит не было шоу-бизнеса.
— Тогда был, что было что ты делаешь сейчас?
— Ну, их общество из театра в театр, из города в город. Как это называется..
— Турне?
— Ну, не турне. Это было на уровне, извиняюсь что так говорю за таких больших любимцев болгарского народа, но это было на уровне районной культуры, которая..
— Да.
— Сохрани меня Господь от подобного.
— А сейчас наша культура на уровне?
— Наша культура на уровне на котором никогда не была. В смысле, если я тебе скажу на каких концертах пел, ты может быть и не знаешь о них, и о них..
— Прозвучит слово мировая?
— А,мировая не, к сожалению, нет. Ни у кого не было удачи убраться от сюда.
— Мировой уровень, не там ли сейчас наша культура?
— Да нет, не на мировом уровне. Да и вообще что это мировой уровень? Что за мировой уровень?
— Ты сказал что пробился в России?
— Ну Россия не весь мир, к сожалению.
— Ты самый известный болгарин?
— Ну, из артистов, из шоу-бизнеса, я самый известный.
— Ты скромный?
— Нет.
— Ты немного скромный.
— Нет. Не есть одни мерзкие футболисты, которые мне дышат в спину или я в их, не знаю. Но это очень неприятно, когда какой-нибудь футболист впереди, только потому что быстро бегает. И ничего другого он не сделал, в смысле у него нет таланта быть личностью, просто спортсмен. И каким-нибудь образом уже какое-то время кто-нибудь говорит – но тот футболист намного известнее тебя.
— Злят тебя.
— Злят. Я конечно знаю, что это так. Но так придерживаюсь своего. Естественно, во многих случаях я шучу, когда говорю, что я самый известный, что я самый, самый, самый. Шучу это это чувство юмора мне досталось в наследство от Катето Евро. Она мне сказала так – дергай то, что тебя раздражает, давай говори о нем, и увидишь что станет правдой. Так вот.
— Если сейчас здесь остался социализм. Представь себе одну Северную Корею. Русские изменились. Болгария и Румыния остаются в том лагере. И ты какой бы был? Боролся бы? Чтобы ты делал?
— Нет. Вряд ли. Кем бы я был. Ну работником где-нибудь, где-нибудь общим работником, скорее всего буду общим работником. Или стилистом, скажу парикмахером, а то прозвучало бы грязно в то время. Парикмахер. Буду стричь головы людей.
— Ты в армии был?
— Нет, к счастью.
— Если б ты прошел через армию..
— Ну, честно тебе сказать никто меня не спрашивал об этой теме, Мартин. Ты первый человек, который меня поставил в затруднительное положение.
— Я рад.
— Да.
— Что бы ты делал в армии?
— Я бы стал любовницей какого-нибудь командира. Сто процентов. Без вариантов.
— Там все узнается. Не можешь так стать любовницей.
— И ничего. В смысле..Ладно, ты у меня спрашиваешь кем станешь, я представляю, что я бы был любовницей какого-нибудь..
— Я тебе объясняю, что это не так легко.
— Генерал скажем.
— Попробовал бы скрыться от армии избежать?
— Не. Если б мне там нравилось делать то, что я хочу..
— Ты не можешь там делать, что хочешь. Там надо маршировать, стрелять из автомата..
— Да, но, думаю что ко мне судьба была бы благосклонна, как сейчас и удача меня преследует везде и там бы я нашел большую любовь в армии с уверенностью..
— Это потому что к геям судьба благосклоннее по моему мнению.
— Оставь эти глупости! Я единственный гей-счастливчик в этой стране, я уверен в этом. В смысле единственный гей кого так уж не ненавидят. Есть люди, которые меня и любят, не только ненавидят.
— Единственный гей, про которого допускают что сойдет.
— Да, так терпим. И это из-за таланта снова тебя говорю. Очень важно иметь талант, не можешь быть просто известным. Если б я не мог петь я бы сгорел на втором году. Я почти 10 лет на сцене.
— Но ты мне не ответил на вопрос, боролся бы ты с системой?
— Нет, потому что мы бессильны. И сейчас мы бессильны, чувак. Что нам сделать? Стачки, шествия и митинги. Это совершенно скучно. Это смешно. Не можешь роптать против своего царя, против хозяина.
— Против тирана.
— Или хозяина, потому что это хозяйство.
— Хозяин означает, что ты..
— Как животное, тебя кормят, выращивают.
— Это как сказать..
— Ну и животные работают на своего хозяина. Скажем кони. Волы.
— Из этого могу вывести что ты чувствовал себя как животное во время социализма.
— Да не, потому что был очень маленький, но чувствовал своих родителей как заключенных. Потому что мой отец тогда первый раз выехал заграницу, в ГДР, тогда было ГДР. Уехал..не могу тебя описать какие связи требовались чтобы соврать, не знаю что он соврал, но он уехал на экскурсию, сделать там какую-то работу и оттуда приехал с какими-то сумками, мешками, огромными нейлоновыми конвертами на которых был другой цвет кроме темно синего и темно зеленого. Одни нейлоновые конверты были цветные, одни коробки в которых вещи пахли и благоухали так красиво и романтично. Не знаю. Пахло другим миром.
— Кремом для рук, польским, что-то такое.
— Не, не. Вещи не были хорошие. Корекомом. Ты ведь помнишь Кореком.
— А ты помнишь Корекомы?
— Да, помню их.
— Что такое Кореком?
— Ну Кореком это магазин где можешь покупать только на валюту. Конечно, после того как покажешь, думаю что был документ на кассе откуда у тебя валюта..ты его показываешь и идешь и покупаешь хлеб и показываешь кассовый..
— В Корекоме не продавали хлеб.
— Ну, да,да, да. Продавали шоколадные яйца. Такие по бутиковее. Было Лего.
— Значит ты должен быть один от самых благодарных людей за демократию, что она случилась.
— Потому что я самый богатый?
— Не, не. Самый благодарный потому что ты был бы парикмахером, если б социализм остался. А сейчас ты самый известный болгарин.
— Или цыган.
— Ты разве не болгарин?
— Естественно, что я себя чувствую болгарином. Ты постоянно забываешь. Не шучу с гетеро, да ведь. Забываешь.
— Опустили частички.
— Не знаю, скорее всего, я должен быть благодарен, что это устройство прошло.
— У тебя есть воспоминания о Тодоре Живкове? Я в последнее время очень впечатлен от него и каждого расспрашиваю о Тодоре Живкове.
— О нем сегодня в машине мы рассказывали один анекдот. Это не анекдот, это в принципе правда о проводниках и полупроводниках.
— Да, это очень старо.
— Да, но реально.
— А у тебя есть воспоминания из телевизора, как выглядел этот человек? Что ты думал маленьким о нем?
— Ну сейчас, если посмотреть назад, что он был один зажат в шею человечек, который был очень кричащим. Не знаю почему. Фальцетом общался, когда перевозбуждался. Правда не помню. Не был уж я таким маленьким, девять или десять лет мне было, когда все пошло против него. Я знаю людей которые его знали и они говорят, что он был клевый человек.
— Да.
— Знаю его друзей.
— Потому что он им раздавал квартиры?
— Нет. Знаю человека, который был ему другом. и не дал ему ни одной квартиры. Он сказал что тот не был умен, а был хитрый и это его приближало до людской массы каким-то образом.
— Чего бы еще не было, если б мы остались в социализме? Представь это. Продолжаем. Двадцать лет как в Северной Корее.
— Не было бы торговых центров. Был бы один. Тогда был ЦУМ. Помнишь?
— Там не было ли цветных вещей? В ЦУМе были цветные вещи?
— Было немного коралловое так прокрадывалось и цвет горчица. Одни такие куртки продавали с лиловым внутри.
— Военный цвет, цвет хаки.
— Нет, не хаки, цвет горчицы, внутри лиловая подкладка, очень интересные. Такое королевско лиловое. Чего бы еще не было? Конечно, я шучу говоря торговые центры, звучать эти тупые шуточки сами (?) торговые центры.
— Ладно, попробуй серьезнее.
— Не могу тебе сказать, подожди секунду. Чего бы не было?
— Тебя бы не было.
— Кроме того, что меня бы не было. А это самое важное ведь для этого народа. Меня бы не было о чем еще говорить! Чего бы не было? Проституция может быть не была бы такой сильной.
— В Северной Корее все ок. Там потому что нечего есть и занимаются этим.
— Занимаются. Я не знаю, не знаком с этим.
— Не было бы газет, СМИ не было бы.
— Не было бы столько СМИ, не было бы столько богатых людей и столько массово бедных людей, ужасно бедных людей. Это самое важное.
— Или что? Ты так говоришь как будто жалеешь об этом. Пусть будут богатые, пусть будут бедные. Что мы сделаем?
— Ну, это не так, потому что..Не так. По настоящему богатых людей в Болгарии 10 человек.
— Иногда ты ведешь себя как популист. Хочешь понравиться самым бедным.
— Нет, не хочу понравиться.
— Потому что они твоя публика.
— Ты не знаешь меня хорошо.
— Это было гениально. Я тебя не знаю. Это было гениально, возьмите дома богатых и их отдайте сиротам.
— Сиротам, да.
— Ты это сказал. Это было гениально. Я согласен. Но с другой стороны это популистско.
— Популистско потому что сама история, полностью..в смысле..можно ли разрушить что-то вместо того чтобы его присвоить или отдать слабым и нуждающимся.
— Тем кто по беднее.
— Знаю что звучит популистско. Но че? Не говорить это не (?) эту идею, только бы не прозвучать популистски. Ты (?) другую идею.
— Именно это свобода, говорить что думаешь сразу.

Азис это история одного ребенка который бы не вырос и стал Азисом, если бы продолжили жить при социализме. Делаем биографию Азиса потому что он не только гей или только певец, а и один умный человек, который великолепно пользуется нашей общей глупостью и продают свой исключительный голос, налагая мне цыганские звуки. Не знаю понимаете ли вы меня, этот фильм отчаяние и ваша вина, что Азис велик здесь. Не реклама.

Сегодня я вам показываю одного сильно показанного человека, надеюсь с другой стороны. Мне не нравятся его песни, которые он делает, но мне нравится его голос. Невероятный голос. Мне не нравится мода на этого человека, но дам один свой палец чтобы понять почему наш общественный вкус любит Азис, а не Пинк Флойд, а не Дженезис. Это фильм о тысячах несбывшихся у нас рок-музыкантов потому как те умерли от наркотиков и алкоголя, опять для вас публика, пока вы выбирали Азис, платили Азису, любили Азиса. Если придется и я его полюблю, если задуматься по-лучше любить Азис чем газету «Народна армия» или программу БНТ от тысяча девятьсот восьмидесятого года. Кто этот Азис в общем то?

— Я хочу тебе показать одну газету которая называется «Народна армия». В какой-то день его принес. Прости немного например. Это. Помнишь эти вещи? Эти слова?
— Пленум Центрального комитета Болгарской коммунистической партии. Вчера в резиденции «Бояна» состоялся пленум Центрального комитета Болгарской коммунистической парти, который обсудил некоторые основные вопросы связанные с первой сессией девятого народного собрания. Вау!
— Это вся информация.
— В принципе это одно и тоже говорят.
— Ты что-нибудь понял из этого?
— Нет.
— Значит эта обтекаемость слов. Опять видишь Тодор Живков его переизбирают, Станко Тодоров. Это эти портреты.
— Да, их трое?
— Тогда было трое. Тогда было тривластие реально или нереально. А сзади есть и немного информации, столько информации..
— О культуре?
— Нет. О Мировом чемпионате в Мексике. Несколько колонок. Вот здесь. Пике сообщает: Аргентина – Парагвай. Какие-то такие..
— Не, подожди. А почему ты не обратил внимание на программу, чувак.
— Есть телевизионная программа.
— Видишь сейчас! Читать? Одиннадцать. Программа начинается в одиннадцать.
— Да, да.
— Одиннадцать: В мире и у нас. Одиннадцать тридцать: Для детей. Сто граммов музыки и еще кое что. Четвертый час.
— Это очень смело – Сто граммов музыки. Это очень смело.
— Да, да, да. Георги Димитров документальный фильм. Не вижу из-за линз.
— Сними их.
— Болгарское телевидение и Интервизия. Раздумье и песня – концерты народной музыки. Новинки. Первая сессия Народного девятого собрания. Прямая передача. Новости. Детские анимационные фильмы. Бессмертие. Оратория Цветанова. Так, так..о-ле, о-ле..
— Какая-то оратория от какого-то Цветанова.
— Есть Мировой чемпионат извините.
— А, есть Мировой чемпионат.
— От ФРГ. Монтерей. Запись в восемнадцать, така..
— Из города Монтерей, да.
— Классическая музыка. Вот! Классическая музыка в восемь сорок звучит классическая музыка.
— И немного дальше посмотри. Программа русского..советского телевидения. Смотри!
— Одно и тоже. Советский человек, телевизионный документальный фильм. Герои Рибакова.
— Как жили те люди, помнишь?
— Я помню.
— Какие (?), какие газеты читали, я начинаю думать, что..а и посмотри какой серый шрифт. Едва можно прочитать. А тогда он был самым нормальным шрифтом в газете.
— Что делали? Я тебе скажу что мои родители делали. Нет, у нас были друзья..ну, что..
— Давай уточним, ты родился недалеко от Софии.
— Я в Софии.
— Ты в Констинброде родился.
— Не верно!
— Хорошо, где ты родился?
— Я родился в Сливене.
— В тюрьме.
— Да.
— По моему мнению это твоя выдумка.
— Сходи проверь.
— Часть твоего имиджа это.
— Да, да.
— Между прочим ты это сказал в прошлый раз в другом интервью, я проверил..
— И?
— Подтвердили.
— А! И что-то мне говоришь. Почему делаете из меня лгуна?
— Иногда преувеличиваешь о себе.
— Что я здесь преувеличил? Это факт.
— Ты где родился?
— В тюрьме, в Сливене.
— Отлично!
— Вырос в Банишора, квартал Свята Троица сейчас. Банишора. Десять лет я там жил. С того момента как был десятилетним ребенком.
— Как жили люди, помнишь? Что ели?
— Ну..ели. Знаю что моя мама стояла в очередях таких километровых, чтобы купить помидоры. Когда их продавали первые.. Мой отец потому что мужчина торчал на холоде за бананами. Потому что бананы ели только в Новый Год. Если помнишь..
— Помню прекрасно. Кубинские апельсины появились, и их невозможно было чистить. Помню, что мой отец очень злился.
— Мама и другие из нашей семьи толкали коробки с бананами под кровать..
— Целую коробку? Вы, блин, были богаты!
— Они все брали коробками, извини, не только мы.
— Вы их не украли?
— Нет, не украли. Тогда не крали в Болгарии.
— Да, так. Вообще не крали. Вообще никак.
— Ну, так массово в смысле люди не крали.
— Еще немного воспоминаний о еде. Об очередях за помидорами сказал.
— Об очередях за помидорами помню. Был один показной магазин..? Объясни мне что это показной магазин? Что значит показной магазин?
— Это как в Северной Корее. Покупаешь в левах, но там по-дороже и там всегда есть витрина в которой есть лимоны, апельсины..показной магазин, что показать иностранцам.
— Я думал, что например выходит тот или тот урожай и первый магазин, который ее представляет это там.
— Нет, это показной магазин, по-больше товаров на показ перед людьми.
— А оказион это что было?
— Для старых частей, для старых вещей. Ценные работы, неценные работы. Как вид рынка, но оказион был для..Даже антиквариат там можно найти в оказионе.
— Помню лютеницу, чувак.
— Какая лютеница была?
— Хорото. Помнишь ее?
— Да.
— Она была одна. Не было другой.
— Хлеб с лютеницой помнишь?
— Да, тот ребенок там ее ел.
— Веселый ребенок. Перекусил хлебом с лютеницой. Вы это ели?
— Это, насколько я помню, я был таким проклятым ребенком, потому что не ел нормально.
— Значит осьминоги, креветки, дары моря. Не было. Ноль. Конец. Никаких. Помнишь?
— Нет.
— Была медуза, но замороженная, глубоко замороженная. Хек.
— Были такие..Подожди. Моя грудь. Была скумбрия. Помнишь?
— Да.
— Скумбрия. Была и копченая. Много. Это был какой-то деликатес копченая...
— Копченая скумбрия, да.
— И вместе с сыром, в смысле надо было (?) и рыба там стояла и сосиски.
— А одежда, чел? Ты что носил тогда? Какую одежду?
— Ну, мужскую одежду, мальчуковую такую.
— Мужские вещи. По крайней мере тогда ты носил мужские.
— А не, все таки одевал какие-нибудь мамины чулки. Шучу.
— Каждый ребенок это делает. Каждый ребенок хочет быть принцессой. Предполагаю
— И ты, Мартин?
— Нет. Недавно мне рассказывали об одном мальчике, который сказал своему отцу что он не был геем, а был принцессой. Об этом вспомнил. Как присматривать за детьми?
— Да, да. Я виновен за 11 сентября.
— Ты не виновен.
— Хорошо.
— У тебя были джинсы? Джинсы.
— Нет. У нас не было джинсов. Помню что тогда у нас были в бывшей Югославии, так скажем..у нас были родные в бывшей Югославии, которые приехали с пакетами в которых были джинсовые куртки и они их продавали. Внутри с ватой. У тебя есть хоть какое то представление как это было модно? Здесь какая-то вата, короткая, джинсовая, здесь с синими рукавами. Очень красиво. Очень круто. И помню что очень дорого. Тогда у болгарина опять были деньги. Всегда их покупали.
— Были люди которые их покупали?
— Да, их покупали.
— У людей были деньги, но не было что покупать, сейчас есть что купить, но нет..Это просто наоборот. Нет денег.
— Факт. Что еще?
— Вы ходили в театр? Вы ходили на балет? Что в тебя воспитало отношение именно к восточной музыке? Я ищу сегодня ответы откуда. То что ты гей прекрасно. Это всем необходимо.
— Ты не веришь.
— Но можно быть геем как Бой Джордж, например.
— А, и стать диджеем наркоманом.
— Почему так?
— Так это. Ты предпочитаешь, что бы я был диджеем наркоманом, вместо того..
— А сейчас ты какой?
— Я не наркоман.
— Ты не наркоман, а кто ты? Ок. Не наркоман. Наркомана зачеркиваем.
— Я артист, который..Как зачеркнешь это? Как зачеркнуть наркотики, блин, чувак.
— Ладно, спокойно.
— Как зачеркнуть это?
— Кто ты я тебя спрашиваю сейчас?
— В смысле?
— Сейчас ты не наркоман. Кто ты.
— Сейчас я исполнитель, артист, певец.
— И Бой Джордж исполнитель, певец.
— Не. Он наркоман.
— Хорошо, дай мне другой пример.
— Его силы не идут от сцены и от таланта. Потому что если б у него был талант быть очень хорошим певцом, он бы пел, не было бы диджейства.
— И о тебе так говорят, что если есть силы петь..
— Не можешь знать.
— Если б не был гей. Я бы хотел обратить твое внимание.
— Нет.
— Нет, так? Ты бы просто пел.
— Знаешь сколько певцов я знаю которые такие геи. Но они не признали этого и сидят там на районном уровне (?) напротив бара в котором поют с оркестрами.
— (?) их держит..
— Да. И Слава Богу!
— Добре. Разреши немного закончить с социализма, еще немного, если можно. Я ищу то что тебя направило к (?) музыке, к тем ритмам, к кючеку. Это в твоей крови или потому что ты из цыганской семьи..
— У меня есть оправдание за этот. Да. Вот мое оправдание, Мартине.
— Ты не должен оправдываться.
— Не, не. Я говорю что хочу. Мое оправдание за чалгу то, что я цыган, а у вас какое оправдание господа болгары? Вот. Я цыган. А мы с детства танцуем кючеки, развлекаемся, как люди богема. Богема сильно сказано. Люди веселья. Ну болгары почему так сошли с ума по этой чалге?
— Из-за тебя.
— Ой, опять я виноват.
— Нет. Так, глупости. Я спросил ходили ли вы в театр.
— Нет, мы не ходили. От школы. От школы, то что..Моя любовь к искусству откуда родилась, это хочешь спросить?
— Да.
— Я посмотрел один фильм с Мадонной и оттуда все началось.
— В каком году?
— В 86.
— Точно когда он вышел, в 86.
— «Кто эта девочка?»
— Как вы его смотрели? Его не показывали в кинотеатрах.
— Его давали в кинотеатрах.
— В кинотеатрах?
— Да, да. Убирали. Давали. Убирали.
— Как так его скачивали тогда не было компьютеров?
— Не, не. В смысле запрещали. Выходился тетенька в рабочей одежде, знаешь ведь – Фильм запретили. Давайте, возвращайтесь! Мы с билетами. После я бежал в другой кинотеатр. И этот фильм с Мадонной «Кто эта девочка?» перевернул всю мою жизнь.
— Ты захотел быть ей?
— Да.
— Это..
— Тогда первый раз я видел что на улице можешь одеваться так, таким образом и никого не впечатлишь.
— До того момента только дома так одевался?
— Да. До этого момента платья я носил только дома, с того момента просто вышел так на улицу.
— Мадонна виновата за падение социализма, по твоему мнению.
— Не, она в общем за многое виновата.
— Музыка победила диктаторов, понимаешь что случилось? От Битлов до Мадонны. Все те которые я люблю и может быть ты любишь. Западная музыка победила все то, что пыталось внести какой-то порядок и серость. Музыка это победила.
— Ну, с уверенностью могу сказать потому что ей легче всего манипулировать, легче всего скрутить руки песней.
— Хорошо, но если принять что был один нормальный мальчик тогда, который видит Мадонну и он символ социализма. Бедный. Джинсов нет. Не ест апельсины каждый день. В один момент становится тобой..Сейчас ты символ демократии. Все твердят что демократия извращена. О тебе тоже говорят, что ты извращен. Понял ли что ты образ? Тогда ты образ, сейчас ты образ. Ищу какую-то метафору, то есть какую-то параллель между тобой и государством. Жизнью раньше и Азисом раньше. Жизнью сейчас и Азисом сейчас. Свобода тебя сделала ярким, но не перешел ли ты какую-то границу?
— Видишь опять говоришь о границах.
— Да.
— Не надо, не надо говорить. Это слова ты должен убрать. Это мое мнение. Граница, барьер. Нет! У тебя их быть не должно. Человек сам себе ставит границы, то есть я знаю докуда могу разойтись. Где скажу стоп. И где продолжу. Я знаю докуда человеку интересно. Сколько бы не отрицали или отрицали, я знаю что его волнует и я это доказал.
— Что его волновало?
— Ну..
— Секс.
— Плоть. Она очень сильная. Я смотрел Конан Варвар. Один мудрец вышел из джунглей. Он владел целым государством или чем-то таким и спросил Арнольда Шварцнегера, тогдашнего моего кумира, что самое сильное на свете. Он не мог ответить. Он только показал пальце наверх со скалы спросилась одна жена. И он сказал – видел? Плоть. Она не выдержала. Пока мы смотрим на человека только по тому как он выглядит будем продолжать топтаться на одном месте. Если б у нас была Леди Гага мы бы ее убили камнями в Болгарии. Такой страшной жене не было доверия в Болгарии от никого.
— Ты не Леди Гага?
— Нет. Я секси.
— Кто ты?
— Секси. Она страшная.
— А ты с кем себя сравниваешь из западного мира? Если не Бой Джордж, кто?
— Нуу, нет.
— Ари..
— R.E.M. Глупости. Хватит. Это не верно.
— Ну, блин. Скажи мне какого-нибудь гея с Запада который тебя впечатляет в хорошем смысле?
— Ну, их много..
— Мадонна? Она не гей.
— Нет. Мадонна нет. Мадонна женщина. Не могу, не могу сказать.
— Нет параллели с тобой на Западе.
— Но она должна быть черной, давай скажем Бьонс или Риана смесь между этими людьми. Она должна быть черной.
— Васко, и сейчас не знаю как обращаться к тебе.
— Васко. Вот говорю тебе.
— Васко. Но ты себя сравниваешь с Рианой, значит ты она.
— Ну, творчество, визуально, о моих образах в видео.
— Только визуально да.
— Выбери кадры из десяти и посмотри. Нет разницы. Даже есть кадры в которых вещи по-лучше.
— Просто у тебя много лиц и человек ломает голову когда ты Риана, когда ты Васко.
— У меня нет много лиц. Оно одно.
— И почему Азис? Ты бы мог быть тем же пестрым, красочным геем как хочешь, петь себе чалгу, но почему турецкое имя взял? Азис означает дружек да ведь?
— Нет!
— Что значит Азис?
— Драгоценный, очаровательный, блестящий.
— Драгоценный, очаровательный, блестящий.
— Но я тогда не знал этого.
— Турецкое слово.
— Арабское, да.
— Арабское. Почему арабское имя используешь?
— Ну, оно мне удобно во рту. Как сказать? Мне приятно его произносить.
— Мне же приходит в голову роман который я читал Хасан Асис, какой-то турок с С.
— Ну!
— Это отрицательный герой.
— Нет, звукопроизношение Азис мне очень нравится. Я как музыкант и человек с музыкальным слухом могу сказать, что Азис очень хорошо звучит.
— Блин, как ты его выбрал?
— Я смотрел один фильм с одним турецким заключенным. В тюрьме. Рассказ о том как он жил в тюрьме.
— На каком языке говорили эти люди? Турецкий?
— Нет. Он был английский. Но с таким сценарием и сюжетом.
— Не «Полуночный экспресс» ли ты смотрел?
— Не, это не был «Полуночный экспресс». И тогда, чтоб его не забыть вскочил, взял карандаш и записал его на обоях, чтобы не забыть.
— Ты это рассказывал где-нибудь?
— Нет.
— Азис ты это написал на обоях? Потому что тебе показалось очень клевым.
— Я его записал, чтобы не забыть и показать маме как меня будут называть когда-нибудь.
— Сколько лет тебе было?
— 14, 15.
— Сказал – я Азис. Точка. Она говорит – ты Васко.
— Оставь глупости, пожалуйста.
— Были соцотношения родителей к тебе?
— Нет. Мои родители всегда мечтали жить заграницей. Всегда. Всю жизнь. Это потому что у нас есть родственники, снова тебе говорю, которые были заграницей и они видели много или мало и слышали и знали еще тогда, что Болгария это что-то очень страшное, одна тюрьма. Так ее называли - тюрьма. И с этого начались долгие годы мы бедствовали, так скажем. Где мы только не были, но мы не были..то есть я не был счастлив. Я знал, что я должен вернуться сюда и начать что-то делать. Вопреки тому, что если б остался в Германии, я бы мог быть сейчас кто знает кем.
— Кем?
— Ну с уверенностью я бы сделал карьеру..
— Ты бы не нашел такую публику, какую здесь нашел.
— Может. В Германии полно турков, сербов, цыган. Знаешь Берлин вторая..
— Будешь звезда гастарбайтеров.
— Не было бы..В смысле да их больше чем вся Болгария.
— Их 16 миллионов.
— Вот. Кто бы был лучше я или снова я?
— Снова ты. Ты всегда по лучше потому что знаю что ты гей.
— Не поэтому. Просто, блин, потому что я талантливый, чувак. Я могу петь.
— А ты талантлив, потому что ты гей. Я так думаю.
— Значит ты не можешь быть журналистом, потому что ты не гей, и не талантлив.
— Не могу. Уверенно бы выбрал демократию, так ведь?
— Да. Уверенно бы выбрал демократию и уверенно бы выбрал не жить здесь. Если ты меня спрашиваешь о моих близких, друзьях что бы я выбрал – я бы выбрал демократию, но выбрал бы Болгарию – нет.
— Болгария нет, демократия да.
— Да.
— Это очень красиво. Сейчас Европейский Союз тебя не пленяет каким-то образом, тебя не радует? Не дает тебе возможность? Или снова есть один культурный железный занавес из-за которого во Франции тебя не поймут?
— Нет, снова кто-то тебе говорит как должно быть. Европейский Союз, Брюссель, люди в этом зале, которые контролируют нашу жизнь. Я так это понимаю. И снова кто-то извне тебе говорит как раньше был Советский Союз, сейчас..
— Европейский Союз.
— Да. Вот! Видишь всегда заканчивается на Союз. Только что немного по культурнее тон, немного по-европейски тон нами командует.
— Если нас оставят сами?
— Оле..оле..Если нас оставят сами. Это как закрыть гетто в Пловдиве.
— И оставить их делать что хотят.
— И их оставить, да. И никуда не пускать. Будет тоже самое.
— Закрыть их там и они сами друг друга побьют внутри. Значит это хорошо, все равно кто-то ими руководит.
— Мое мнение, что если Болгарию оставить саму, она не будет долго существовать.
— Хорошо что сегодня все таки демократия, не можешь пожаловаться. Сейчас в чем ты разочарован?
— Ну, не.
— Не о себе даже. Сейчас тоже живем в каком-то виде..предполагаю? Или нет?
— Ну может быть у меня тлеет, что мы отойдем, надежда что заживем по-лучше.
— Но люди говорят пока Азис поет и всем он нравится, никогда не отойдем.
— Хочешь сказать эти люди не слушают Азиса. Это глупость. Знаешь, шуточка. Знаешь такое сильное отрицание. То есть ты так убегаешь от себя и от своих ценностей. Никто не хочет признаться что любит смотреть и слушать Азиса. И в тоже время. Твою мать. Я 10 лет в топе, понимаешь? Не только мои родные покупают мои альбомы и ходят на мои выступления. Кто тогда на самом деле ходит на эти выступления?
— Не я.
— И ты был на моем выступлении, так что заткнись.
— По работе.
— По работе так скажешь. И все с тобой также..
— Все говорят по работе.
— Хорошо, хорошо. Даем тебе возможность быть министром-председателем на один день, на сто дней, на один мандат. Давай попробуем что? Ты человек с властью в этой стране. У тебя есть власть. Что то которое ты должен сделать? Ударь по столу.
— Не могу. Этот жест, которые мужчины должны делать. В смысле..
— Ой, пожалуйста. Специально притворяешься слабым.
— Нет. Не знаю, что я могу изменить.
— Будь министром культуры.
— Снова не сделаю погоды на этой..
— Ты и так не министр ли культуры?
— Нет, я не министр культуры. То что народ меня слушает не означает, что я диктую. Видишь министр культуры что сказал - быть пидарасом самая плохая и самая страшная вещь на свете, он собирает все отрицательные качества мужчины и самые низкие от женщины.
— Он так сказал?
— Да. Вежди Рашидов.
— Я тебе скажу, что Вежди, министр культуры не говорил этого.
— Я это читал.
— Они это сготовили. Совместили из двух интервью одно и так стало.
— Ну, значит следите за словами уже.
— Не, он был (?) говорят они которые совмещают (?).
— (?) сказал ок, но сказал это грустно.
— Не будет ли нерадостной, как может быть будет демократия как станет старше на сто лет. Этот тип демократии, если успеет постареть на сто лет, не будет тебе грустно постареть таким образом?
— Без понятия, потому что я знаю, правда знаю что не состарюсь в этой стране, ни ты, ни кто-то из зрителей не будут знать как я состарился.
— Да?
— Да.
— Как ты состаришься?
— Ну, я не знаю.
— А ты не скажешь?
— Не, не, не. Я не буду жить в Болгарии. Я не буду работать в Болгарии.
— Когда ты пенсионер куда поедешь? Во Францию.
— Не, еще немного останусь тут.
— О, это новость. Сбежишь.
— Не, не буду бегать. Поеду работать для других людей.
— Хорошо, попробуем один блиц.
— Хорошо.
— Социализм это?
— Плохо.
— Новое время это? Назови его как-нибудь.
— Мягкое.
— Мягкое?
— Мягкое. Не знаешь что будет, как погода в смысле пойдет ли дождь, будет ли солнце.
— Нестабильное, мягкое.
— Да, нестабильное.
— Тодор Живков это?
— Псих. Сумасшедший человек. Не можешь выдержать столько лет. 40 он был у власти?
— Ну, 34.
— Ну, вот. Не можешь 40 лет притворяться тюфяком, сумасшедшим.
— Какой сумасшедший, блин? Он верил что (?) страна. Сумасшедший. Хорошо. Ок. Это блиц. Сумасшедший.
— Европейский Союз это?
— Европейский Союз - двуличные.
— Двуличные?
— Да. Для меня эти люди не искренние. Для меня эти люди, как те которые говорят я не слушаю Азиса. Они врут.
— Но они правда не слушают Азиса.
— Они да. В принципе тебе говорю. Они показывают что они супер правильные и супер воспитанные и так далее. Но это не верно.
— Удача это что? Что для тебя удача?
— Что родился с талантом петь. Снова я думаю о себе.
— Твое детство это?
— Отвратительно.
— Почему?
— Ну, потому что меня заставляли работать.
— Каким выражением будешь рекламироваться во Франции? Уезжаем во Францию. Это ясно. С каким выражением начнем там карьеру? Попробуем сейчас это придумать.
— Она здесь!
— Что еще про геев в Болгарии?
— Геи в Болгарии. Они мне не нравятся в общей массе, то есть как общество, потому что это крайность. Для меня это крайность. Они приняли что если ты гей, значит это сцена. То есть жизнь это сцена. Нет, жизнь это не сцена. Им хочется манерничать..манер..Не могу это сказать.
— Их манеры.
— Их манеры меня раздражают. Сейчас есть какая-то (?) типа они супер модны. Их стиль меня раздражает. И то, что обнимаются два женственных. Двое женственных так, как две женщины обнимаются.
— Скажем это - болгарские геи противные.
— Да. Болгарские геи противные.
— Я так не думаю.
— Я так думаю и знаю много из них. Не стесняюсь и им сказать. Большинство противные.
— А французские не приятнее?
— Без понятия. Видишь я против этого..не то чтобы я против. Мне не нравится эта модель представления геев, которая сейчас. Такое современное представление. То есть красивая стрижка.
— Блестящий.
— Да. Тот который похож на рекламного мальчика из рекламы нижнего белья. Нет.
— Кто твой гей?
— Мой гей должен походить на мужчину, с бритой головой, с бородой, такой плохой. Плохой мальчик должен быть. Это для меня. Видишь я думаю как жена, не как пидарас. Это может быть разница между мной и остальными.
— Да.

Закончу тем, что после того как узнал Азиса и понял что он один из тех немногих свободных людей у нас. Ответственно это говорю, без разницы, что может вам не понравиться. Этот человек делает, то хочет, пока вы идете за ним. Он создает модели, вы зачарованы этими моделями. Он снежная королева, а вы чалга-гномы. Азис это сексуальная революция, извращенная, но желанная как наркотик. Я пытался быть умным, но пытаюсь и не быть побитым. Извините, что сделал этот фильм, просто я не сдержался, просто не могу пройти мимо исключительной простоты в которой живем и Азис воспользовался ею. Поэтому он действительно гениален. Он поет в Турции, поет для 20 тысячи человек. Но здесь. Что он делает здесь? Вы ответьте отражению в своем зеркале. Я могу только записать для истории что дают в зеркале. По моему мнению в зеркале дают кого-то другого, не дают меня.